anzhani

22 августа наше Королевское Высочество решило вдруг, что он уже вполне старый кот, чего он только не видел в этой Жизни, и решил умереть. Внезапно.

Когда больше шестнадцати лет живёшь с котом, и каждое утро ты просыпаешься от его мохнатой попы на твоём лице, когда больше шестнадцати лет тебя по вечерам в ванне проверяют на жизнеспособность, путём ударов когтистой лапы по голове, когда недовольное кошачье лицо высказывает тебе в морду громко и вслух недовольство за неубранный туалет, то...

Когда ты утром посыпаешься, а мохнатой попы на лице нет - то словно ты не проснулся. Потому что такого не может быть, в принципе. И я закрыла глаза. Сон...

Нет. Не сон. На голове никого не было. Я быстро проверила правую руку. Фиса здесь. Пошевелила правой ногой. Самба на месте. Левой ногой - Жужа спит. Опустила руку вниз. Герда. Спит.

- Ваааася, - я села на кровати. Кота не было. Я подорвалась, как на мине.

- Катипатий, ты где? - и я помчалась искать кота. Его не было нигде. Спустя полчаса пульса под двести я нашла его за диваном возле камина. Дыхание было слабым, на лапы он не вставал, глаза были закрыты, третьи веки - на обоих глазах, руки-ноги холодные, а вид был как тогда - когда помоечный кот пришёл умирать на коврик, много-много лет назад.

Я взревела и позвонила Юле.

- Оставь его в покое, - сказала она, - Никто не не знает, сколько ему лет. У тебя он живёт 16. Когда я его увидела впервые, ему могло быть как год, так и пять. Не таскай его никуда, ты же знаешь, как он ненавидит машину. Дай ему уйти спокойно.

Я укутала мою любовь его любимым одеялом, обложила бутылками с тёплой водой и уехала на сделку. Ехала туда - ревела в голос, ехала обратно - представляла, ЧТО меня ждёт и ревела в три голоса.

Вдруг звонок от Дельты:

- У вас сработала сигнализация.
- Где?
- На втором этаже, в библиотеке.
- Этого не может быть...

Я нажала на педаль и прилетела домой так быстро, как ещё никогда не летала.

На ступенях на второй этаж меня встречало наше Королевское Высочество. И даже с одним открытым глазом. И громко материлось:

- Какого хрена у меня грязный туалет, какого хрена ты мне завтрак не оставила, и вообще... Где ты так долго болталась! Совсем охренела...

Я схватила кота и целовала, целовала, целовала его недовольную морду.

- Да фуууу, - сказал Василий Корнеевич, - Иди быстро туалеты все мои почисти, и ужин подай. Достала со своими приступами нежности...

И вот сегодня, 9 сентября, совсем-совсем ничего не говорит о том, что когда-то, 22 августа, Василий решил вдруг умереть.

Сегодня, как и все шестнадцать лет, он стучит меня лапой по голове, когда я читаю в ванне, проверяя мою жизнеспособность, строит всех собак, укладываясь спать, мостится своей попой у меня на лице...

Только что прижала его к себе, закопалась в его пышное пузо, и говорю: "Вась, ты что такое надумал тогда? Я ж не смогу, ты что..."

А он в ответ:

- Я передумал. Ты ж без меня не справишься с этим зоопарком, тут нужна жёсткая рука, а ты ж мягкотелая, - и стукнул меня по лбу. И прикусил немного, за ухо, для закрепления своих намерений.